Часть 2 Путешествие в Аниалкогополь. Сергей Бородин

По моим наблюдениям, преступность у них тогда была близка к нулю. Но только пока не было спирта. Наши вещи: и консервы, и крупы; и палатки, и спальные мешки, — все это очень интересовало местных охотников, но они могли неделями лежать нетронутыми. И никаких замков, и никакой охраны не требовалось. У всех охотников в тайге есть лабазы. Если бедствуешь — можешь ими воспользоваться. Но при первой же встрече с людьми сообщи об этом. Если не сообщишь, тебя без всякой милиции найдут и могут расстрелять на месте. А министр юстиции из столичного Якутска еще пришлет телеграмму с благодарностью за оперативность.

Но преступность все же была. И практически вся она была связана со спиртом. Так что именно спирт приходилось охранять, и притом очень бдительно.

А во всем остальном люди эти очень добрые и гостеприимные, формально малообразованные, но с очень развитым причинно-следственным мышлением. Повседневная жизнь охотника-профессионала хорошо этому учит. Да и от поселка с магазином эта жизнь отрывает часто и надолго. А иначе коренные сибиряки давно бы уже выродились.

А теперь — тот же ракурс, но относительно «сибиряков поневоле».

Обычно мне приходилось работать в маленьких «научно-тематических» отрядах, где и народу-то всего от трех до пяти человек. В таких отрядах, конечно же, пьют. Но пьют обычно вечером, чтобы согреться и взбодриться после тяжелого дневного перехода. И пьют, можно сказать, интеллигентно, так что наутро все опять готовы к работе. Но даже такое вполне умеренное интеллигентное питие привело некоторых моих приятелей и коллег к ранней смерти. Можно, конечно, говорить, что к смерти от инфаркта или инсульта. Но мы-то знаем, что основная причина была в алкоголе и куреве (благо я в 23 года «завязал до нуля»).

Но в сезон пятьдесят восьмого года пришлось мне близко познакомиться и с совсем другими «сибиряками поневоле». В тот сезон работал я не в маленьком тематическом отряде, а в обычной геолого-разведочной партии.

В таких ГРП работают или энтузиасты, влюбленные в путешествия, или те, кому некуда больше податься. И у нас из 30 рабочих 23 были только что освободившиеся. Ближайший поселок

— Ванавара, что в среднем течении Подкаменной Тунгуски. Расстояние до него — верст 60—70. И притом все по таежной тропе, где медведь хозяин. «За бутылкой» не очень-то сбегаешь: и заблудиться непривычному к тайге человеку легко, да и денег начальник не выдает.

Обычные у рабочих разговоры — как брали и по какой статье посадили. И о том, что посадили без всякой вины. А половина наших рабочих и того горше — получили по «червонцу» за плен. И только один из всей партии не любил подобных разговоров, переводил их в шутку или перебивал такими пассажами: «Послушаешь вас — все ни за что сели. А я вот громко говорю: был главбухом, сорок тысяч казенных пропил, а двадцать пять ни один следователь найти не смог. До чертиков в глазах, до белой горячки допился. Вы на гнуса да на плохой харч жалуетесь. А я рад, что от водки оторвался».